Ночь Ягуара - Страница 105

105

— А ты знаешь, что люди, которые приносят себя в жертву, — это мученики? Они становятся ангелами и летают по небесам. Ой, смотри, abuela! Abuela! — кричит она, бежит к машине и прямо через окошко влезает бабушке на колени.

Всю дорогу до Южного Майами они счастливо воркуют по-испански, в то время как Паз безуспешно пытается связаться с женой по мобильному телефону. С каждой такой попыткой его беспокойство возрастает.

После того как миссис Паз на своем «кадиллаке» отбыла, Паз с дочкой обошли дом, и Паз отметил, что велосипеда Лолы на месте нет. Должно быть, приехала на такси, что уже само по себе не сулило ничего хорошего.

У входной двери он замешкался и сказал:

— Послушай, детка, мама немножко приболела, поэтому я прошу тебя вести себя тихо. Ладно?

— Ладно, а что с ней?

— Не знаю, простудилась, наверное, или что-то в этом роде. Ты просто посиди посмотри мультики, а потом поможешь мне приготовить обед.

— Я могу приготовить сама.

— Не сомневаюсь, — отозвался он и открыл дверь.

— Что у тебя в мешке, папа? — спросила девочка.

— Да так — abuela кое-что дала.

— Torticas? — спросила она с надеждой.

— Нет, не булочки. Просто… просто лекарство для мамы. Сейчас я войду и посмотрю, как она там. А ты иди переоденься.

Девочка отправилась в свою комнату, а Паз вошел в собственную спальню, где на кровати, скорчившись под легким покрывалом, лежала его жена. Он осторожно присел на постель и, садясь, незаметно подсунул под матрас енкангуэ с ее волосами. Она пошевелилась и застонала.

Паз убрал покрывало с ее лица и потрогал лоб. Влажный, но на лихорадку не похоже. Она заморгала красными, опухшими глазами.

— Как себя чувствуешь, детка? Жара вроде бы нет?

— Меня отослали домой, — прохрипела она.

— Ну да, конечно. Ты же больна. Это госпиталь.

— Я не больна. У меня произошел срыв.

— У тебя что?..

— Я… Меня вызвали на тяжелый случай — почти ребенок, передозировка наркотиков, кома. Случилась авария, много пострадавших, полдюжины с серьезными травмами, приемный покой забит битком. Я оказалась единственным свободным дипломированным врачом, которого нашли… и я не знала, что делать. Я не могла… я сказала им, что… Несла какую-то чушь, и все там — сестры, санитарки, — все таращились на меня, потому что знали: это чушь; и тогда я стала кричать на них, и… Я впала в истерику: они позвали доктора Кеммельмана, и меня отвели во врачебную раздевалку. Потом я ушла домой, улизнула, взяла такси. Джимми, я хочу спать, мне необходимо уснуть, но я не могу! Я принимаю таблетки, уже не помню, сколько их напринимала, а ведь я врач. Я врач и никак не могу заснуть. Почему я не могу заснуть, Джимми? Я так устала, а заснуть не могу.

— Тебе снятся дурные сны.

— Приняла шестьдесят миллиграммов флюразепама, но мне все равно не заснуть, — сказала Лола высоким и жалобным, как у маленькой девочки, голосом.

— Детка, лучше тебе выбросить эти пилюли. Больше никаких пилюль.

Она напряглась и попыталась сесть.

— А как дела у Эйми? Где Эйми?

— С Эйми все в порядке, — заверил Паз. — Она в своей комнате. Послушай, тебе сейчас надо поспать. Я останусь здесь с тобой, а ты уснешь, выспишься, а когда проснешься, с тобой тоже все будет в порядке.

— Нет. Мне надо увидеть Эйми.

Она повторила имя своей дочери несколько раз, всхлипывая, но он крепко прижимал ее к себе, мягко поглаживал, и постепенно ее рыдания стихли, сменившись ритмичным дыханием глубокого сна.

Паз резко освободился от сна, который трудно отличить от реальности, и, как это бывает в таких случаях, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что к чему. Ему казалось, будто он заснул на дежурстве и упустил подозреваемого — стыд и позор! Слава богу, спустя мгновение стало ясно, что это всего-навсего дурной сон, причем самый обыкновенный. Лола на его пробуждение не отреагировала, продолжала спать, мягко посапывая.

Он соскользнул с кровати, прошел в дочкину спальню, поместил ее новый енкангуэ на кроватный столбик, а свой собственный вернул на прежнее место — повесил на шею.

Зазвучала мелодия его мобильного телефона. Паз вытащил трубку, посмотрел, кто звонит, и, немного помедлив, соединился.

— Что случилось, Тито?

— Ну вот, теперь, когда появилась возможность узнавать по номеру, кто звонит, ни от кого и «алло» не услышишь. Сдается мне, это эпохальный культурный сдвиг.

— Да уж, явный признак заката цивилизации. Выкладывай, что ты узнал.

— О, я выяснил имя и адрес. Мы ищем альянс «Лесная планета», это на Ингрэм. Ты сейчас где?

— Дома.

— Мне как раз по пути, я буду проезжать мимо твоего дома. Сдается мне, нам надо наведаться к этим ребятам в гости.

— Ну не сейчас, приятель. У меня свои дела есть.

Тито многозначительно промолчал, и Паз добавил:

— Лола больна.

— О! Надеюсь, ничего серьезного?

— Нет, наверное, просто простудилась. Могу встретиться с тобой утром.

— Ладно. Послушай, а тебе известен парень по имени Габриэль Хуртадо?

— Нет. А кто это?

— Колумбиец. Как считается, наркоделец. Его имя всплыло в связи с тем, что твой… я хотел сказать, Кальдерон недавно с ним связывался. Мы проверили его телефонные звонки.

Федералы выразили к этому интерес. Они следят за ним уже не один год: за информацию, которая поможет его изобличить, назначена награда в два миллиона.

— Чем дальше, тем веселее, — отозвался Паз, принюхиваясь. Кто-то жарил лук. Слышался знакомый звон посуды. — Послушай, Тито, мне надо идти. Я тебе перезвоню.

105