Ночь Ягуара - Страница 87

Примерно через час езды по узкой дороге через болота они добрались до Фламинго. Кукси знал человека, который выдавал напрокат брезентовые, на деревянных рамах, каноэ, так что, заявил профессор, им не придется использовать эти отвратительные алюминиевые кастрюли. Так и получилось. Шестнадцатифутовую лодку спустили на воду, Дженни устроилась на носу со всеми припасами, Кукси, ступив на суденышко, ловко оттолкнулся, и они на веслах двинулись через залив Белая Вода. Он расстилался вокруг, словно огромная, сморщенная простыня бледно-серого шелка, усеянная темными мангровыми островками, похожими на элементы декораций к мюзиклам, действие которых разворачивается в тропиках. Устойчивый ветер дул им в спину, поэтому грести было легко.

На другой стороне залива Кукси направил их лодку к маленькому пляжу, состоявшему из мириад крохотных ракушек, островку, отведенному штатом под общественную зону отдыха. «Это Ведж-Пойнт, — сказал он, — и пришло время перекусить». Они нашли расчищенную площадку, окруженную зарослями, расстелили одеяла в тени большого дерева с зелеными плодами, которое Кукси назвал «железным», и выпили по паре пива. После этого профессор прислонился к стволу железного дерева, жестом пригласил ее сесть рядом с ним, достал книгу и стал читать ей «Ветер в ивах».

Она слушала его, как ребенок, разинув рот. На каком-то глубинном уровне девушка понимала, почему он это делает. Понимала, он дает ей что-то, чего она недополучила в детстве. А ведь, кажется, как просто — отдыхать на свежем воздухе с человеком, которому доверяешь, и слушать незамысловатую, в общем-то, историю о природе и животных. В каком-то смысле профессор лечил ее, но — Дженни это почувствовала — исцелялся и сам. Его действия не были полностью бескорыстны, хотя от какого недуга он страдает и хочет избавиться, ей было невдомек.

В какой-то момент во время чтения Дженни прервала его и сказала:

— Ой, тут я что-то не поняла. Этот рогатый малый, который музыку играет, — он кто?

— Флейтист у Врат Зари? Ну, я думаю, это Пан. Он не мертв для животных, по крайней мере в этой книге. Он их повелитель.

— Как бог?

— Скорее как дух самой природы. В греческом искусстве его изображают фавном с тростниковой флейтой, мохнатыми ногами и копытами. Его крики наводят на нас безумие: от этого произошло слово «паника». Очевидно, он больше не играет. Это известная история. Плутарх сообщает в своем сочинении о том, почему умолкли древние оракулы. Корабль проплывал мимо острова Паксос, и лоцман услышал, как выкликается его имя, а потом властный голос крикнул: «Великий Пан умер!» А потом он услышал звуки рыданий. Это случилось примерно в то время, когда родился Иисус, так что ранние христиане решили, будто бы это символ, предвещающий гибель языческого мира. Ты не имеешь представления, о чем я говорю, верно?

— Нет.

Он добродушно рассмеялся и сказал:

— Тогда давай вернемся к Крысе и Кроту.

Так они и сделали, но последнюю главу он велел ей прочитать самой, и Дженни с удивлением обнаружила, что эта задача для нее вполне посильна, хотя некоторая помощь еще требуется.

После этого они обошли вокруг места для стоянок, расставили ловушки для насекомых. Кукси носился кругом с сачком для ловли бабочек, выхватывал летающие создания из воздуха и по ходу дела рассказывал ей о падении Рима. О Риме Дженни знала только из фильмов и полагала, что все это сплошь выдумки, вроде «Конана» или «Звездных войн». То, что цивилизация может рухнуть без всяких там ядерных бомб или роботов, как в «Терминаторе», стало для нее открытием, и ей захотелось узнать, почему это случилось.

— На этот счет существует много теорий, — сказал Кукси в ответ на ее вопрос, — и множество умных толстых книг. Некоторые винят христианство, ослабившее боевой дух империи. Другие утверждают, что богатства, хлынувшие из завоеванных стран, уничтожили слой мелких землевладельцев, из которых формировались легионы… Империя для своей защиты начала нанимать войска за границами своих земель, а они не были так хороши, как римляне. Есть даже теория о том, что свинец в их водопроводах сделал их глупыми и ненормальными.

— А ты как думаешь?

Кукси рассмеялся.

— Мои соображения ценности не имеют. Но мой старый отец был довольно неплохим историком-любителем, и мы с ним провели немало времени, ползая по римским руинам. Так вот, он считал, что они просто устали. По его мнению, не только отдельные люди, но и целые цивилизации могут уставать от жизни. Они перестали верить в своих богов, их политическая система была мертва, генералы воевали не с врагами, а друг с другом, как вожаки гангстерских шаек, тысячи иностранцев переходили границы и селились на их земле, а римляне даже не пытались их выгнать, потому что они, видишь ли, защищали Рим от нашествия других, еще более диких чужаков. Поэтому они отвели легионы от границ, и постепенно все стало приходить в упадок. Школы закрылись, книги использовались для разжигания костров, люди разучились читать и так далее. А здания и дороги развалились, ибо никто не помнил, как их чинить, да и денег не было, как не было никакой торговли.

— Это печально, — сказала Дженни.

— Думаешь? Все проходит, знаешь ли. Сначала падают боги, а потом люди утрачивают силу духа и надвигается тьма. Как сейчас. Я думаю, ты согласишься, что боги, которых мы почитаем, в любом случае менее могущественны, чем великий Пан.

— Ты имеешь в виду Иисуса?

— Если бы мы действительно почитали Иисуса… Господи, неужели это Palmira?

С этими словами Кукси взмахнул сачком и после продолжавшейся несколько минут погони накрыл им маленькую белую бабочку с желтыми и коричневыми отметинами. На его лице расцвела торжествующая улыбка. Дженни подумала, что сейчас он выглядит как двенадцатилетний. Профессор переместил насекомое из сетки в банку с широким горлышком, и оно перестало трепыхаться. Он стал рассматривать добычу в лупу.